Кіровоград24: портал про місто

Кіровоград24: портал про місто

Розділ: культура
Автор: Дмитро Шульга, спеціально для "Кіровоград24", фото - Ольга Ткаченко
Дата: 15 березня 2016
Документ знаходиться за адресою: http://kirovograd24.com/culture/2016/03/15/dmitrii-shurov-u-nas-v-pianoboi-kakoi-to-zloi-rok-vsjo-mrachnoe-negativnoe-ili-depressivnoe-tak-ili-inache-zakanchivaetsja-zhizneutverzhdeniem-.htm
культура, 15 березня 2016

Дмитрий Шуров: «У нас, в «Pianoбой», какой-то «злой рок»: всё мрачное, негативное или депрессивное так или иначе заканчивается жизнеутверждением»

Дмитро Шульга, спеціально для "Кіровоград24", фото - Ольга Ткаченко

Так же, как ценителю качественной музыки просто-напросто нельзя было пропустить недавний бомбезный концерт коллектива «Pianoбой» в клубе «Провокатор», так и мне как журналисту нельзя было упускать возможность взять интервью у фронтмена группы Дмитрия Шурова. Тем более, что у нас с ним довольно много общего – имя и две первые буквы фамилии. В первой части нашего разговора – о концептуализме в новом альбоме, о том, почему любовь и свобода – это очень редко совместимые понятия, об истории написания песен, в частности, про композицию, написанную о наркомане, соседе моего собеседника.


«Мне бы очень хотелось увидеть, как мы из неконтролируемого хаоса превратились в страну со своей индивидуальностью»


- На обложке вашего нового альбома «Takeoff», в рамках презентационного тура которого вы приехали в Кировоград, изображен прыгун в высоту, взмывающий над планкой. Как это трактовать: с этим диском вы прыгнули выше головы или же установили новую высокую планку?


Д. Шуров: Ни то, ни другое. Это просто отражение какой-то реальности, в которой, как мне кажется, мы сейчас живем… Изначально альбом получался очень аналоговый, и мне хотелось, чтобы это была нарисованная обложка. Впервые – не сфотографированная, а именно нарисованная. Поэтому я прибёг к помощи художника Сергея Дегтярева, он из Донецка родом, живет в Киеве. Мы обсудили с ним идею, я хотел чтобы это был прыгун – не Бубка, заметьте – просто некий прыгун в максимальной концентрации своих сил и наилучших качеств, когда он старается перепрыгнуть через этот барьер. На фоне абсолютно разрушенной трибуны, на фоне того, к чему мы все привыкли, живя на постсоветском пространстве – ржавые какие-то балки, если вы обратите внимание, стелется какой-то дымок, возможно, от каких-то  столкновений… И человек делает это в первую очередь для себя. По крайней мере, я хотел это передать. Поэтому на трибуне никого нет. Его цель – состояться, взлететь, но находится он в этом странном состоянии между небом и землей: оторваться – то уже оторвался, а возьмет ли планку – пока не ясно. Мне кажется, это вот та стадия, через которую мы все проходим – как страна и как общество, люди. Мне бы очень хотелось, чтобы при моей жизни я увидел все-таки куда это все летит, как мы из неконтролируемого, испорченного постсоветской действительностью хаоса превратились в страну со своей индивидуальностью.


- То есть, второй план иногда говорит больше, чем первый, и в музыке тоже…


Д. Шуров: Это диптих. Всегда, мне кажется, нужно воспринимать картинку в целом, потому что концептуализм, который с каждым годом все больше меня лично интересует, он подразумевает огромное количество смыслов, деталей. У нас и в музыке много деталей, от которых я лично абсолютно не хочу пока отказываться в пользу каких-то упрощений. Многогранная фактура меня лично привлекает, поэтому для меня было важно, чтобы альбом был нарисован, был напечатан, был записан «живыми» музыкантами и инструментами, был достаточно «сырым», не слишком перепродюсированным. Я хотел, чтобы в него вошло только то, что на данный момент меня интересует.


- Кроме музыки, в Ваших композициях крайне важны тексты. В одной из песен предыдущего альбома была строчка «Неспроста я это все рифмую». В новом альбоме усилилось ощущение, что вы неспроста все это делаете?


Д. Шуров: Мне важно, чтобы образность была понятна людям. Песни очень часто основаны на личном опыте, но это очень собирательные образы. Большинство строчек рождается внезапно, неосознанно… они, конечно, неспроста, но и нельзя сказать, что они надуманные или в этом есть какой-то слаженный, до конца понятный мне план.


- Вы являетесь лицом «Pianoбой», но Вы в коллективе не один…


Д. Шуров: Они просто такие толстые, что на афишу не влазят…


- Слышал такую фразу, что демократия хороша на этапе принятия решения, на этапе воплощения решения в жизнь нужна диктатура. Как у вас в коллективе уравновешиваются демократия и диктатура? Когда Вы даете своим коллегам по проекту свободу, а когда единолично берете бразды правления в свои руки?


Д. Шуров: Свобода – понятие растяжимое. В творческом процессе, например, когда делается песня, я вообще не понимаю, как можно без того, чтобы дать всем полную свободу что-либо делать. На начальной стадии все песни начинаются с этого, с полной демократии, а не от слова «Дима». Каждая песня начинается с того, что мы просто ее играем. То есть я ее показываю дрожащим голосом, потому что для меня это всегда сложный момент. Первый раз показать музыкантам песню – это всегда трепетный момент. Я показываю песню – они начинают ее играть, потихоньку мы все расслабляемся. Из этого выходит что-то. Или не выходит. Если не выходит, тогда я уже ту концепцию, которая в голове у меня есть, излагаю им, и мы ее играем. С разными песнями это происходит по-разному. Например, песня «Привидение» из нового альбома – это «джем», который мы просто с Андреем Надольским играли, он был в одной комнате, я – в другой. Мы просто валили этот риф по кругу, наверное, минут тридцать нон-стопом, у меня эта огромная «колбаса» записи, из которой я потом сделал песню. А песня «Все врут» - это четко выверенная до ноты, спродюсированная песня, в которой под определенные слова происходят определенные звуки, припев, например, я играю на барабанах, а в куплетах – Андрей, потому что мне нужно было определенное ощущение, которое я даю в большей степени, чем он. В общем, в музыке диктатура заканчивается всегда плохо, музыка становится неинтересной, музыканты разбегаются – вот и все!


«Нужна какая-то конфликтность, и отношения с моим любимым человеком мне это дают в избытке»


- О свободе Вы упоминаете и в новом альбоме. Там есть композиция «FreedomtoLove», а буквально в следующей песне есть строчка: «Тебе – любовь, мне – свобода». Как вы для себя устанавливаете соотношение между этими двумя понятиями – любовью и свободой?


Д. Шуров: Там скорее ирония, там все проще гораздо. Конечно, не очень интересно анализировать свои песни, но там еще перед этим есть слова: «Ты хочешь все навсегда, а мне достаточно сегодня». Вся эта песня – «Мені так добре з тобою» - это, в принципе, анализ отношений любой пары, в которой, как ни крути, а люди должны отличаться. И эти отличия составляют весь кайф. И в моей семье эти отличия они очень явные. У нас есть определенные взгляды на вещи, которые «пролазят» в музыку, как ни крути. С этим ничего не поделаешь.


Просто любовь и свобода в современном цивилизованном обществе – это очень редко совместимые понятия, потому что любовь изначально требует большого самопожертвования, большого роста, развития. Два человека друг друга подпитывают своей несхожестью и провоцируют. И это выливается в то, что эти два человека растут, как дерево единое. В моем представлении это любовью и называется. Но это не является свободой. С другой стороны, свобода в чистом виде мне, например, абсолютно неинтересна, она меня особо не мотивирует. То есть я уже миллион раз мог бы свалить из этой прекрасной замечательной страны и уехать в страну, где у меня было бы, например, больше свободы. Например, в Индию. Купить себе какой-нибудь небольшой домик, не иметь никаких графиков, просыпаться в любое время, жить на 200 долларов в месяц, которые я до конца своих дней уже заработал, и прекрасно себя чувствовать. Вот такая свобода меня никак не вдохновляет. Каждый раз, когда мы едем куда-то отдыхать, я не пишу ни строчки. Нужна какая-то конфликтность, и любовь, и отношения с моим любимым человеком мне это дают в избытке.


- Хочу спросить еще про одну песню из нового альбома «Вне времени». Там говорится и про путешествия во времени, и про то, что времени не хватает. Если бы у Вас была возможность выбрать, какой аппарат получить – который сможет перемещать вас во времени или который даст возможность растягивать имеющееся у Вас время либо же переживать одни и те же часы с разными людьми и в разных местах (типа времяворота из «Гарри Поттера») – что бы вы предпочли?


Д. Шуров: Честно говоря, мне даже сложно представить, как второе будет работать, наверное, мне нужно пересмотреть «Гарри Поттера». Перемещение во времени – для меня это то, что каждую секунду происходит. Тут все гораздо более тривиально. Я – путешественник во времени, я – человек, который сталкивается с этой абсолютно никак не победимой данностью: секунда, которая уже прошла, уже не возвращается – все просто. Поэтому прошлое для меня лично большого значения не имеет. Гораздо больше меня интересует будущее и настоящее. Честно говоря, меня все устраивает, мне ничего не хотелось бы в этом плане менять. Перемещаться в прошлое или будущее меня лично не тянет, меня очень интересует сегодняшний момент: сегодняшний концерт, атмосфера в коллективе сегодняшняя. Или, например, как сегодня мы к вам в Кировоград ехали на автобусе и испытали весь кайф от сегодняшних дорог. Я пытался прилечь сзади на диванчик у нас в автобусе и меня подбросило два раза целиком. И сделать сегодня что-то с этим – тут, мне кажется, машина времени не поможет. Поэтому реальность в последнее время интересует меня гораздо больше. Но когда-то, в подростковое время, да, я мечтал о двухместной машине, которая сможет передвигаться во времени. Мне интересно было в самое-самое далекое прошлое поехать, когда людей еще свете не было, посмотреть век динозавров, посмотреть на землю в абсолютно ином виде, когда материки еще были другие. А с возрастом это все как-то стало все менее и менее интересным. Вообще, «Вне времени» - это очень навороченная песня, мне трудно ее классифицировать. Все-таки это нельзя назвать «чистым» хип-хопом, это скорее какое-то стихотворение, которое навалилось… Кстати, вот это абсолютно демократичная песня, она сыграна «живьем», полное право соавтором ее имеет быть барабанщик Саша Поляков, который очень специфически играет. И его игра навязчиво кривая тоже во многом сделала песню такой, какая она есть. А если анализировать, как люди говорят, «текста», то там такой омут, что мама дорогая. В этом плане лучше слушать песню. А «Родинки» - в ней все более понятно.


- Можно вспомнить еще «Ведьму» или «Хромосому»…


Д. Шуров: Вы знаете, что «Хромосома» - это песня, написанная о наркомане, о моем соседе? Раньше я жил «на районе», у меня был сосед, который каждый день врубал на полную музыку и реально бился головой об стену, прыгал по комнате. Это было очень слышно. У него много энергии было в доме, а когда выходил на улицу, то бродил как сомнамбула. Я его назвал «Хромосома», и написалась панкушная песня на гитаре. Потом она почему-то вдруг превратилась в какой-то светлый и хороший номер. Видимо, у нас, в Pianoбой какой-то тоже «злой рок»: все пусть даже какое-то мрачное, негативное или депрессивное так или иначе заканчивается жизнеутверждением.


Продолжение следует

Во второй части про то, что почему самым интересным для Дмитрия Шурова является созерцать или создавать что-то вместе с детьми, про опыт клипмейкерства, про то, что может заставить его перестать заниматься музыкой, а также про Кировоград и кировоградцев в жизни исполнителя.


3853Перегляда
Інші матеріали розділу Версія для друку

Коментарі

Ще нема коментарів до цього матеріалу. Будьте першим!
Напишіть ваш коментар
Ім'я:
Коментар: